В нынешнем году отмечает 75-летие ветеран АГОКа А.В. БОРОДКИН. Возраст солидный, и многие в такие года встречают юбилеи на мягком диване. А вот героя нашей статьи, бывшего шахтёра, мы и дома-то застать никак не могли. Вот уж и День металлурга не за горами, а он нам радостно сообщает по телефону: «Сейчас
мы на тренировке на городском стадионе, а завтра – турнир в Устьянке в память Черданцева. Будем играть там». Сказать по правде, играет-то теперь его 16-летний внук Роман Кустов, а дедушка Саша за него и команду футболистов ДЮСШ горячо болеет. Рому он прекрасно понимает: в юношеские годы Саню Бородкина от мяча было не оторвать. А позже он с тем же упорством и увлечением осваивал ставшую призванием профессию – шахтёрскую, доставшуюся в наследство от отца.
Горняцкая бригада
Александр Владимирович Бородкин посвятил подземной работе 20 лет. Давненько он на заслуженном отдыхе, но к спокойной жизни никак привыкнуть не может. Порой вскакивает среди ночи от нависшей над Горняком тишины: прошли те годы, когда скипы шуршали, и шахтёрские сердца радовались этому шуму. Предприятие ушло в небытие, всё стихло.
– Честно сказать, никогда меня не страшили опасности шахты, – говорит он. – Боялся лишь, что здоровье подкачает и доктора выведут меня с «подземки». Успокаивал себя, дескать, останусь поверхностным сварщиком. Но и предположить не мог, что в 1990-е перестройка сбросит всё сделанное нами в отвалы.
Неприятные воспоминания нашего героя о гибели крупнейшего на Алтае горнодобывающего предприятия сменяются отрадными – о друзьях.
– В бригаде всегда была шахтёрская взаимовыручка, – говорит ветеран с благодарностью, – поддержка товарищей, таких как А.Н. Богатырёв, А.М. Орехов, А.А. Захаров, Н.Н. Чащевой, Д.Д. Киндер, И.А. Леготин, Б.М. Аманзаде, А.П. Кустов, В.П. Глаголев, С.П. Бабешко.
С 1984 года А.В. Бородкин возглавлял бригаду крепильщиков. Высококвалифицированные сварщики, слесари, резчики по металлу выполняли самые сложные ремонтные работы на подъёме и в стволе Золотушинского рудника АГОКа. Им, элитным ремонтникам, доверялось проводить на месте осмотры и устранять все возникшие неполадки.
– Да, – вздыхает Александр Владимирович, – из моих коллег, пожалуй, никого уже в Горняке не встретишь. Кто умер, а кто в большие города перебрался. Есть и те, кто уехали в Германию. Перезваниваюсь с ними частенько. Они говорят, в Германии не разрешается более 10 лет работать под землёй. Среди наших же есть и такие, кто по три десятка лет «подземки» наработали.
По примеру старших
Братья Бородкины с семьями прибыли на Алтай с Рязанщины в послевоенные годы. Один из братьев, Владимир Иванович, – отец нашего героя. Инвалид Великой Отечественной, он работал в энергоцехе ЗРУ элект- риком. В него удался надёжностью в труде, в помощи людям и сын Саша.
– Неподалёку от нашей улицы Маяковского находился Южный парк, – вспоминает Александр Владимирович о детских годах, – а к нему примыкал стадион. Мы с друзьями не пропускали ни одного матча. Громкими криками подбадривали игроков и ждали, когда мяч «промажет». Тогда бросались за ним, даже дрались за него, и с удовольствием подавали на поле. Помню, в командах играли многие ЗРУшники, шахтёры – Виталий Баталов, Владимир Слепых, Борис Понеделко. Хотелось быть на них похожими, и мы после школы бежали на стадион тренироваться. Создали свои команды «северян» и «стройгазовцев»: кто из ребят постарше, тот и тренер, и капитан одновременно. Все десять лет учёбы провёл я в стенах любимой школы им. М. Горького. Директор И.П. Орлов привлёк меня в школьный оркестр. Обучал нас игре на инструментах «духовик» ДК им. Н. Остров- ского В.В. Некрасов. На школьных вечерах мы, оркестранты, исполняли современные мелодии, под которые старшеклассники танцевали.
Сразу после окончания десятилетки Александр пришёл в энергоцех Золотушинского рудника. Учился мотать электрокатушки, ремонтировать трансформаторы у наставника
Ф.Н. Зырянова. И уже до армии определился с путём в профессию. Этот путь был связан с шахтой.
Высший пилотаж в небе и на земле
Курс молодого бойца парень проходил в Винницкой области. В дальнейшем же Александр продолжил службу в Подмосковье, на военном аэродроме Кубинка.
– Вот уж где, – говорит Александр Владимирович, — насмотрелся высшего пилотажа! Здесь, над Кубинкой, проходили все учебные полёты наших истребителей и бомбардировщиков. Аэродром в то время был засекреченным и гарнизон закрытым. Теперь-то всю Кубинку можно рассмотреть и в телепередачах, и по интернету. Я так увидел даже свою казарму. Но в то время – ни-ни! Кубинка вошла в мою биографию навсегда. Когда смотрю трансляции парадов в честь Дня Победы на Красной площади, вижу, как взмывают в небо над Москвой наши «Стрижи» и «Витязи», сердце ёкает в груди и душа наполняется гордостью за военных лётчиков-асов. А ведь и я когда-то служил на том аэродроме, осталась там частица и моего солдатского труда!
Медалью «За воинскую доблесть» был отмечен «высший пилотаж» за рулём армейского автомобиля рядового Бородкина. Значится он в документе классным специалистом ВВС.
– А дома с медалью такая история приключилась, – с улыбкой вспоминает собеседник. – Приехал зимой в отпуск, гуляли с друзьями, стали бороться на снегу. Медаль и оторвалась. Искали – не нашли… Наутро вызывают меня в райвоенкомат, для «Боевого листка» сфотографироваться. Подполковник А. Заславский спрашивает: «А где медаль-то?» Я только голову опустил да руками развёл. Так на фото и оказался без награды.
Потеря нашлась весной: когда снег растаял, остроглазые ребятишки заметили медаль во дворе.
«Помню каждую ступеньку копра»
В 1974 году Александр устроился на Золотушинский рудник, на участок подъёма, подземным рудоспусчиком.
– «Рудоспусчик» – так записано в моей трудовой книжке, – рассказывает ветеран, – но меж собой мы называли друг друга дозаторщиками: выдавали «дозы» руды. Отдозировали скип, и 5 тонн руды поступает на-гора. Все действия выполняются на рычагах и делать, вроде, нечего. Но когда руда, бывает, просыплется мимо лотка, берёшься за лопату и загружаешь её вручную. Так вот, накачаю руды полные бункеры и, пока напарник выдаёт её на-гора, тренируюсь в сварке. Сварочный аппарат стоял у нас в дозаторной на площадке, здесь же, в куче металла, можно было найти уголок или кусок рельсы. Так, самоучкой, освоил эту специальность и в ней нашёл себя, влюбился в работу с металлом. Начальник подъёма В.Я. Бекетов, видя, как увлечённо орудую сваркой, предложил перейти в ремонтную бригаду, а там меня консультировал опытный профессионал А.Х. Калюжный. Работы сварщикам на руднике, как известно, хоть отбавляй. Повсюду оборудование из металла, в ходе экс- плуатации оно изнашивается, только успевай латать.
– Взять, например, копры шахты «Вспомогательной», «Капитальной», Ново-Золотушки, – продолжает Александр Владимирович. – Все три наши, в плане ремонтов. В копре-то всё из стали, но всё равно не вечное. Та же «течка», по которой руда «течёт» в приёмный бункер обогатительной фабрики: на неё с высоты руда ссыпается, да ещё туда подведён пар, чтобы зимой сырьё не смерзалось. Вот металл «течки» и стирается, ржавеет. Смотришь, уже опять нужна сварка, причём срочно. Ведь подъём – сердце предприятия, так говорил истинный шахтёр Бекетов. Остановится подъём, остановится и вся шахта. Потому копёр постоянно был в поле зрения ремонтной бригады. До сих пор каждую ступеньку на нём помню: сколько по ним пришлось побегать вверх-вниз! Сварочные работы на нём проводили хоть в мороз, хоть в жару. Когда сильный ветер, а ты сидишь на самой макушке, то даже чувствуешь, как стальную махину покачивает. Зато какой вид сверху открывается, весь Горняк как на ладошке! Окрестные поля, сопки, лесополосы, сёла: посмотришь на эти просторы – залюбуешься. Вот поезд бежит, как игрушечный…
К праздникам 1 Мая и 7 Ноября на макушке копра крепили красный флаг, там же был установлен зеркальный прожектор, свет которого по ночам освещал всю промплощадку. В праздничные дни, когда шахта отдыхала, «подъёмовцы» работали. И чем длиннее были выходные у всех, тем больше дела у ремонтников.
– Работе я был рад, – улыбается старый горняк, – ведь в сварке своя прелесть и музыка. Вот, к примеру, «дуга»: в зависимости от силы тока она «поёт» по-разному. По высоте и тембру звука научился определять, как шов на металл ложится.
Музыкальное ухо бывшего оркестранта улавливало мелодии металла, который был подвластен инструменту в его руке, а душа пела от любви к своему делу. Черпать вдохновение в тяжёлом горняцком труде? Да запросто – как и в любом другом, который не в тягость, а в радость! И нет-нет, да и пробьётся в душе ветерана робкая надежда: может, и наш рудник, как многое в стране, будет ещё возрождён, а Горняк вновь станет шахтёрским городом?..
Т. КОСТИНА. Фото автора.
